«Пограничник сказал: выбирайте, с кем поедет дочка»

Живые скульптуры от Театра-студии Золотого режиссера Алексея Стукина видели многие белорусы: его Командор и леди Моргана, Синтер Клаас (первый из дедов морозов), Горбун лё Маркиз привлекали внимание на Немиге, в Лошицком парке, на городских и региональных фестивалях. До прошлого года.

Осенью 2021-го Алексею, его супруге Веронике и маленькой дочери Алисе пришлось срочно покинуть страну. Теперь все они в безопасности в Вильнюсе.

Алексей и Вероника рассказали «Салідарнасці», как изменилась жизнь творческой семьи за год, об арт-терапии для себя и других, и о Скорине как символе, который связал разные страны.

«Ехали автобусом, в чемодане — костюм черта Крампуса, и ручная кладь»

В 2021-м, вспоминает Алексей, студию медленно, но верно принялись «душить»:

— Мне запретили выступать в Верхнем городе из-за того, что я поддержал протест и выразил свою позицию. Закрыли все каналы коммуникации, закрыли центр на Немиге — еще в Зеленом Луге удавалось что-то сделать: работали на Цнянке, возле «Каляднай крамы».

Потом начался шантаж со стороны сотрудников милиции, что актеры не могут выступать без моего личного присутствия. А в сентябре случился совсем край, когда сообщили: нужно «делать ноги», либо меня арестуют.

Я связался с Белорусской Р*дой культуры, рассказал о поступивших угрозах и о том, что нужно срочно выезжать. Буквально в течение дня сделали документы.

Решил нигде ничего не анонсировать на этот счет. Ехали автобусом, в чемодане — костюм черта Крампуса, и ручная кладь, что каждый из нас смог унести в руках. Хорошо, что один летний костюм я еще в июле переправил в Вильнюс, это помогло немного заработать осенью и продержаться в первое время.

На границе, вспоминают ребята, им сообщили, что могут пропустить только Алексея с рабочей визой.

— Пограничник сказал: выбирайте, с кем поедет дочка — либо с папой в Вильнюс, а мама тут остается, либо с мамой в Беларусь. А я понимаю, что обратной дороги в Минск вообще нет, и связаться ни с кем не могу: интернетом в минсктрансовском автобусе и не пахнет, симка уже не ловит, — вспоминает Алексей. — Беру Алису, едем к друзьям в Вильнюс.

Веронике удалось связаться с представителями Рады, они быстро оформили документы, и двух долларов наличности как раз хватило, чтобы их распечатать и пройти литовскую границу. Вечером Вероника уже была в Вильнюсе. Но, в общем, стресс мы пережили неслабый.

Спустя год собсеседники «Салiдарнасцi» понемногу адаптировались, обросли знакомствами, дочку оформили в садик. Выбрали литовский, чтобы малышка быстрее научилась языку.

Семья не раз упоминает о поддержке Р*ды культуры — как с получением гуманитарных виз, видов на жительство, так и с участием в коммерческих проектах, в Днях белорусской культуры, которые в 2022-м растянулись фактически на месяц. А после недавнего хакатона «Культурный код», который провели Рада и Imaguru, Алексей открыл для себя перспективы в IT — планирует совмещать цифровые технологии и любимый жанр.

— Сначала показывал Горбуна, потом стал выводить зимнего персонажа, Крампуса. Меньше, чем за месяц, обо мне начали говорить уже не только в Вильнюсе — в стране нет жанра живых скульптур, и мы с Вероникой, по сути, начали его развивать.

Если выступать каждый день, то персонаж «приедается» примерно за четыре недели, говорят артисты: падает первоначальный ажиотаж и, соответственно, заработок. Но «сарафанное радио» работает и в других городах, и живые скульптуры с удовольствием принимают в Паланге, Каунасе, Клайпеде, на гастролях в соседних странах.

«Даже зло согласилось, что добро — это круто»

В феврале пару пригласили на фестиваль в Клайпеде, плюс в Таллинне проходил День независимости Эстонии. Тут и узнали о начале войны.

— Это был удар ниже пояса, — признается Вероника. — Мы с Алексеем восприняли события в Украине очень близко к сердцу, потому что, во-первых, одна моя бабушка с Украины, а во-вторых, первоначально мы рассматривали как раз вариант поехать туда. Друзья и коллеги живут в Сумах, Харькове, Киеве, Житомире, Николаеве.

И каждая новость о том, что происходило в те дни, била прямо по сердцу — очень четко понимали, что мы могли оказаться там, и пытались делать все, что можем, чтобы как-то помочь.

После переезда мне было довольно трудно создавать что-то новое — ни вдохновения, ни желания, да и ресурсы поубавились. На какую-то эмоциональную стабильность вывело переключение со своих проблем на проблемы других людей в феврале: начало войны, беженцы, помощь Украине — это все заставило собраться.

А к концу весны, кроме новостей о военных действиях, я начала смотреть другую информацию и открыла для себя гипно-коучинг. Смогла эффективно справиться не только с эмоциями, которые чувствовала в Беларуси, но и с адаптацией после переезда.

Я нашла себя: прошла обучение на гипно-коуча, и теперь могу помочь другим людям и буду рада это сделать. На самом деле, занятия психологией и искусством близки: в психологии много работы с арт-терапией, с подсознанием, воображением, фантазией. Эго словно две стороны одной медали.

Тогда, в феврале, Алексей записал эмоциональный ролик-обращение к артистам, призвав во весь голос выступить против войны. Чуть позже он в числе активистов белорусской диаспоры сжег свой военный билет перед украинским посольством в Вильнюсе. А потом, когда хлынул первый поток украинских беженцев, в том числе в Литву, их экспериментальный театр вместе с литовскими и белорусскими волонтерами провел мероприятие для полусотни детей-украинцев.

— Нам дали большой конференц-зал на несколько часов. И пока взрослые решали насущные, самые важные вопросы, мы думали на часик прийти в костюмах, отвлечь детей, сделать для них небольшой праздник, — вспоминает Вероника. — В итоге со студентами-волонтерами, знакомыми музыкантами, с известным литовским фокусником придумали программу и арт-терапию для детей: было место и порисовать, и сложить оригами, что-то смастерить из ниток. Всего уже не упомню, главное, что все были счастливы и довольны. 

Спектакль поставили про борьбу добра и зла. Конечно, добро победило и даже зло согласилось, что добро — это круто.

«Мы выучили те старые, неисправленные учебники»

— В Литве понимают, что белорусы — не равно режим. В Польше понимают. Сейчас я ездил в Чехию, в Италию, много путешествовал по странам Балтии — Латвия, Эстония, разговаривал там также с финнами и норвежцами. И они говорят о том, что белорусы — не равно режим.

Люди из разных стран нередко спрашивают, откуда я. И когда узнают, что из Беларуси, заходит разговор о том, считают ли они белорусов соагрессорами в войне. Отвечают, что есть нормальные, адекватные люди, а есть те, кто за Лукашенко, «ябатьки», кто под воздействием пропаганды.

Но благодаря тем людям, кто во всех странах мира сейчас рассказывает о Беларуси, получилось показать, что народ — не равно режим. Я считаю, то, что мы сделали в 2020 году все вместе — это очень важно. И нет ощущения, что народ в этой революции проиграл.

…В августе 2022-го Алексей, перевоплотившись во Франциска Скорину, проехал дорогами знаменитого белорусского просветителя: Вильнюс, Варшава, Краков, Прага, Падуя и вновь Вильнюс.

— Еще со школы у меня была книга «Мой Скорина», даже с автографом автора, я была на встрече с ним, глубоко прониклась рассказами, — говорит Вероника. — И когда в Минске поменяли название главного проспекта на Незалежнасці, это ощущалось неправильным. Создать образ Скорины — это было не только напоминание о родине, но и своего рода восстановление справедливости.

Как бы ни пытались белорусскую историю и культуру сейчас переписать, «поправить» — но мы-то помним, мы выучили те старые, неисправленные учебники.

— У меня была мысль воссоздать живой символ, который мог бы объединить нацию, — добавляет Алексей. — Формировать идею мы начали еще в Минске, ощущая, что это нужно, продумывали концепт. К Дням белорусской культуры успели, включились в эту программу.

Видя, что происходит в нашем регионе, очень важно создавать символы для Беларуси, Украины, Литвы, Польши, отражая общность нашей истории и культуры. Согласитесь, Скорина — это очень подходящий образ.

«Сравнивали с Данте, Марко Поло, даже с Коперником»

Реализовать культурно-образовательный проект «По следам Скорины» помогли сообщество RAZAM и ассоциация белорусов зарубежья, а по ключевым точкам маршрута и событиям из жизни Скорины проконсультировал историк Сергей Харевский. Параллельно Алексей снимал видео — road movie, частично от своего лица, частично «воспоминания» Франциска Скорины (скоро итоговый фильм обещают выложить в соцсетях и на Patreon студии).

— В Варшаве диаспора активно поддержала, очень тепло Франциска приняла и в Кракове. Я пересмотрел заранее много фильмов о жизни Скорины, и в Ягеллонском университете побывал ровно в том месте, где снимался фильм «Я, Франциск Скорина» с Янковским. И еще с помощью охранников нашел памятную табличку — весь преподавательский состав по дороге впечатлили, — смеется Алексей.

— В Праге, к сожалению, не удалось выступить в городе — оказывается, уличным артистам это запретили, под угрозой внушительного штрафа. Жаль, конечно, очень красивый город. Но заработанного ранее мне хватило, чтобы отправиться в Падую. Ехал через Альпы и видел пересохшие от жары реки, совершенно постапокалиптичная картинка.

Жил в апартаментах у китайцев, классических музыкантов, ощутил дух огромного студенческого города, дух молодости. Попал к празднованию 800-летия Падуанского университета — там даже специальную монету в 1 евро выпустили с надписью, что знание — сила.

Я выступал возле самого университета, на оживленной туристической улочке, и кто не узнавал Скорину, сравнивали с Данте, с Марко Поло, даже с Коперником, исходя из костюма.

Часто подходили белорусы и благодарили, многие — по-белорусски: «Дзякуй вялікі за тое, што вы робіце». Этот живой отклик, конечно, вызвал эмоциональный подъем.

Что дальше, Алексей и Вероника пока не загадывают. Вернуться в Беларусь — не вариант. Пока освоились в Вильнюсе. Планируют развивать студию и оживить целую галерею героев ВКЛ: короля Миндовга, после — Гедимина.

— Белорусы присоединились к числу богом избранных народов, как евреи, цыгане, которые несут свою историю, свои традиции и культуру всему миру, — говорит Вероника, — и при этом остаются белорусами. Диаспоры немало делают, но хочется, чтобы к активистам присоединилось как можно больше людей.