Александра Герасименя: «Видела людей, у которых были хоромы, но они были несчастны. Важно то, что происходит внутри дома»

О жизни в Польше

— В целом все хорошо, насколько это может быть в нынешних условиях. Я считаю, что эмиграция — это время для новых возможностей. Мы оказались в непривычной для себя ситуации, и большинству пришлось начинать с нуля, в том числе и мне. Но я не считаю, что это какая-то трагедия — появляются новые пути развития.

— Как вам Варшава? Можете назвать ее своим вторым или третьим домом?

— Варшава — это город для жизни. Здесь есть все условия, чтобы развиваться, вести бизнес, чтобы дети получали образование. Но это не мой дом, я себя здесь не чувствую дома. Мне достаточно комфортно, чтобы вести свои дела. Но я не хочу здесь искать домик, облагораживать свое жилье, потому что все равно понимаю — это временно.

Для детей тут нет какой-то обязаловки: так надо, а так не надо. Мне нравится, что здесь много развлечений: всегда в каком-то районе что-то происходит. У нас (в Беларуси — С.) обычно собираются на какой-то централизованный праздник, а здесь проводят мероприятия в торговых центрах, во дворах.

Это то, что нам точно нужно взять на заметку. Такие мероприятия — это то, что мотивирует и настраивает на следующую рабочую неделю.

— Приведите примеры, почему Варшава — город для жизни. Что ее отличает от Минска?

— Даже элементарно уровень минимальной зарплаты. Здесь это около трех тысяч злотых (брутто — С.). Это несравнимый уровень. Пенсионеры из Беларуси рассказывают, что пошли на подработку, к примеру, убирать помещения или квартиры, и теперь могут купить дополнительный пакет молока. Жители Польши, которые заняты в клининге, могут позволить себе намного больше.

Еще мы здесь стали лучше питаться. Не могу сказать, что в Беларуси я как-то неправильно или плохо питалась, но у меня был ограниченный набор продуктов. Здесь он, конечно, расширился.

Вот вчера купили баночку клубники, и это было по доступной цене. В Беларуси же придешь зимой, посмотришь на эту клубнику, облизнешься и пойдешь дальше.

А еще здесь чувствуется, что ты — часть ЕС. Захотел, поехал на следующий день в любую точку Европы по доступным ценам.

Про работу и тренерский опыт

— Вы снова приступили к обучению плаванию. Открыли здесь свою школу?

— Я даю индивидуальные занятия. Работаю официально, это что-то похожее на наше ИП. Открыть плавательную школу здесь сложно, как и у нас. Чтобы арендовать дорожку для тренировок, надо, чтобы она была свободна. Все бассейны уже заняты теми, кто занимается тут годами. В принципе, и в Беларуси так: если это не новый бассейн, то прорваться куда-то нереально.

Но здесь прекрасная система для фриланса: можно заключить договор с бассейнами и работать на разных базах. Все как-то проще и лучше.

— В Минске вы тренировали детей, а в Варшаве к вам приходят и взрослые. Как вам этот опыт?

— В Беларуси у меня были люди и старшего поколения, но да, большого опыта работы с ними не было. Поэтому для меня это своеобразный вызов, потому что здесь ко мне приходят в основном взрослые: в большей степени белорусы, но есть также украинцы и поляки.

У меня есть ориентировочные программы обучения по пунктам, но иногда приходят люди, которые даже не могут опустить голову в воду. Какую тут давать программу? Приходится импровизировать, искать контакт. Это уже работа психологического характера: как успокоить, убедить, предложить что-то сделать.

Это очень интересно для меня, потому что работа тренера — это не только про знание методик, но еще и про педагогику, психологию и, в принципе, про коммуникацию с людьми. Я получаю удовольствие от того, чем занимаюсь.

Несколько лет я не занималась обучением, и когда тренировки возобновились, это была прям отдушина. Я люблю свою работу и люди, которые ко мне приходят, видят это. По крайне мере, их отзывы очень положительные.

— Вы открыли благотворительный проект, благодаря которому дети из Беларуси и Украины, которые были вынуждены покинуть свой дом, смогут бесплатно заниматься плаванием. Можно подробнее?

— Идея об этом проекте появилась у меня еще летом, когда планировала открыть клуб и сделать одну группу чисто благотворительной, чтобы дать возможность плавать белорусским и украинским детям, которые вынужденно уехали из родных стран. Но столкнулась с тем, что даже для работы негде было арендовать дорожку.

Когда начала работать, эта мысль снова ко мне вернулась: людей из Украины и Беларуси много, они до сих пор приезжают — то есть это актуально и востребовано.

Сейчас сотрудничаю с благотворительным польским фондом. Вижу, как много людей туда приходят за помощью, берут вещи и т.д. Я там помогаю в качестве волонтера, могу быть посредником, чтобы что-то передать, например. Так вот вместе с фондом мы подумали, что такой проект будет очень актуален. И тогда я снова начала ходить по бассейнам — и нашла время: не совсем коммерческое, но приемлемое, чтобы дети после школы приходили поплавать.

Тренировать детей Александра Герасименя планирует сама. Сейчас уже есть договоренность с бассейном, запущен сбор средств.

— Сбор идет неплохо, на несколько месяцев мы уже собрали деньги. Как только он будет завершен, а договор с бассейном заключен, можно будет закупать необходимое оборудование, записывать детей и начинать тренировки.

Про участие в общественно-политической жизни

— Сейчас нет какого-то проекта, направленного на общественно-политическую деятельность, где бы я принимала участие.

Также сейчас я не вижу открытых лидеров, человека, который мог бы быть настоящим лидером Беларуси. Возможно, это те люди, которые находятся в тюрьме или вовсе пока не проявили себя.

Александра Герасименя приводит в пример события в Украине и реакцию на это ее граждан:

— Люди самоорганизовываются, образовывают различные ассоциации и оказывают посильную помощь каким-то отраслям. Не где-то сверху приказали это делать — они делают все сами.

Это то, что необходимо делать и нам. Вижу, что белорусы потихоньку понимают, что так все и работает: кто-то направляет свою деятельность на одно, кто-то объединяет бизнесы и т.д., чтобы помогать друг другу решать конкретные задачи.

Считаю, что без свободной Украины в Беларуси вряд ли что-то получится. Надеюсь, что это понимают многие.

Что мы можем сейчас делать? Помогать различными способами белорусам и украинцам: от вещей и предметов первой необходимости до юридической, финансовой помощи и т.д. Для выехавших белорусов также важны различного рода консультации по легализации.

Третий год борьбы. Как справляться

Собеседница «Салідарнасці» отмечает: чаще всего мы цепляемся за негатив, который произошел в прошлом, думаем о нем в настоящем.

— Думать и цепляться за старое — плохая привычка, от которой надо избавляться, — советует Александра Герасименя. — Надо быть здесь и сейчас.

Я иду по своему пути и не знаю, дойду ли до Беларуси завтра, или надо будет сделать еще несколько кружков. Живу сегодня, думаю о ближайшем будущем и о том, что я могу сделать.

Внутренне верю, что вернусь в Беларусь. В этом у меня нет сомнений. Нет «если», но я не знаю, когда. Думаю, что это будет скоро, но понапрасну не загадываю. У меня есть планы здесь, в Польше, но если появится возможность вернуться, скорректирую их, чтобы вернуться домой.

Не сижу и жду, что вернусь. Это еще одна ошибка. Мы первые полгода не покупали новую сковородку, потому что думали, что скоро вернемся домой. Это такая психология «ждуна», когда жили необустроенно, потому сами себя загнали в такие напрасные ожидания.

Да, пусть мы сейчас в такой ситуации и в чужой стране, но мы получаем колоссальный опыт, который потом применим в Беларуси. Да, многие не вернутся, и это нормально. Но им ничего не мешает помогать белорусской экономике отсюда.

— Вы вернулись к собственным тренировкам?

— Спортом я сейчас не занимаюсь, просто нет времени. Могу потренироваться дома, но куда-то ходить — нет. Я даже плавала последний раз полгода назад. Но я не печалюсь по этому поводу.

— У вас остались какие-то якоря на родине? Скучаете по Беларуси?

— Кто-то видит во снах свой дом. Я же вижу улочки Минска или других городов. Это просто ностальгия. Это все эмоции: то, что я получила от этих мест в какой-то период жизни.

Если я сейчас вернусь туда, не факт, что получу те же эмоции и найду то, что искала. Но все равно скучаю. Понимаю, что мой дом там. Не физический, а в целом. В Варшаве, конечно, лучше уровень жизни, больше возможностей. Но я здесь не дома.

— Ваш физический дом конфисковали. Как вы к этому отнеслись?

— Я этот дом с нуля начинала. Сама рисовала, как хочу, чтобы все выглядело, выбирала цветовые решения и многое другое. Вложила в этот дом душу.

Конечно, когда я даже не успела в нем пожить, а его уже отбирают, мне тоскливо, потому что часть меня осталась в этом доме. Но у меня нет ощущения: о боже, это же дом отобрали! У меня есть ощущение: если я смогла построить дом, значит когда-нибудь снова смогу на него заработать.

В любом случае, факт наличия дома не делает тебя счастливей. Я видела людей, у которых были хоромы, но они были несчастны. Важно то, что происходит внутри этого дома.

— Из Беларуси действительно уехало много людей, но очень многие участники событий 2020-го остаются. В белорусских тюрьмах, тем временем, удерживается около 1,5 тысяч политических заключенных. Что бы вы им сейчас сказали?

— Политзаключенные — это больная тема. За них нужно бороться, добиваться их освобождения и договариваться.

Вообще, анализируя 2020 год, я думаю, как много было упущено возможностей: все могло закончиться еще тогда, но, к сожалению, не закончилось.

Здесь надо дать себе честный ответ: белорусы сами в этом виноваты из-за своих страхов. Но мне бы хотелось, чтобы люди не теряли надежду. Надежда и вера дают силы двигаться дальше. Не надо ставить конкретную дату, но перемены обязательно произойдут, как бы Лукашенко ни хотел удержаться за власть.

Надо понимать, что наши силы еще пригодятся. Нужно быть готовыми. Нас, к примеру, учили: разбуди тебя среди ночи, ты должен проплыть «по мастеру». Тут то же самое.

— Сейчас родственники политзаключенных объединяются и предлагают мировым политикам способствовать освобождению политических узников в том числе путем переговоров с режимом. Что вы об этом думаете?

— Людей нужно освобождать. Если это произойдет путем переговоров и их реально отпустят — почему бы нет, ведь это жизни людей и их здоровье.

Но должна быть какая-то гарантия.  Кто ее может дать? Может получиться так, что санкции снимут, а выпустят одного-двух политзаключенных, которые и так скоро должны были освободиться. Боюсь, что, к сожалению, такой гарантии никто дать не может.

Безусловно, надо искать пути, как это сделать, пусть и через снятие санкций, но чтобы была гарантия или хотя бы кто-то назначал, кого выпускать, а не режим выбирал сам. В первую очередь, должны быть освобождены те, у кого есть проблемы со здоровьем: им надо получить квалифицированную помощь.

— В Беларуси вас называли «золотая рыбка». Каким бы эпитетом вы себя охарактеризовали сейчас?

— Чувствую себя человеком — Александрой Герасименей. Я мама, тренер, волонтер. Я человек, который совмещает несколько направлений деятельности. Не могу сказать, что концентрируюсь на чем-то одном больше, но каждое направление точно занимает определенную часть моей жизни.