Рогов: «Человек вошел в клетку к тигру, человек положил голову льву в пасть»
Политолог – о годовщине с момента возвращения российского оппозиционера №1 после отравления на родину, где его ждала прогнозируемая неволя.
– Какой же молодец Навальный. Как здорово, что он прилетел в Москву год назад. Какой чуткий политик, – пишет Кирилл Рогов. – Вы заглядывали в исторические книжки? Там такого полно. Сначала несколько лет все будут говорить: зачем он это сделал? В этом не было смысла, он просчитался, он нас всех подставил, вы видите, что в результате получилось?
Но потом. Все будут говорить: вы представляете, в этом, казалось бы, не было никакого смысла, казалось, что он просчитался, были такие, которые говорили «он нас всех подставил».
Человек вошел в клетку к тигру, человек положил голову льву в пасть. И лев такой: откусить и показать всем, чего только и ждут, что я кровожадное чмо, или не откусить и показать, что я слабак?
Человек, рискующий своей жизнью, это высокая ставка, это запоминается на десятилетия, если не больше. Из этих поступков состоит история. У нас вот, в русской истории еще одна запись появилась. Наша скрепа.
Оцените статью
1 2 3 4 5
Читайте еще
«Не для того они строили стабильность, чтобы кто-нибудь кого-нибудь куда-нибудь выбрал. Даже нечаянно»
Кирилюк: Почему санкции против России работают
Георгий хочет ехать дальше
Мілінкевіч: «Майго дзеда ледзь не расстралялі чарнасоценцы, якім падаліся «подозрительно не русскими» прозвішча і гарбінка на носе»
«Даже если украинцы дойдут до своих границ и остановятся, то война от этого не прекратится»
«Если вы думали, что все грузины такие, как Кикабидзе, вы ошибались»
Избранное
О чем стоит помнить тому, кого сегодня «просят» остаться у власти
«…Што стрэне лютая бяда, падружыць з допытам, з турмою»
«Даже будучи матерью-одиночкой-эмигранткой, я не могу сказать, что мы живем плохо»
«Знаю, что сами силовики любят Цоя. Получается, им можно слушать, а нам — нет?»
Зміцер Завадскі: «Воля стала мной, пакуль я знаходзіўся на соднях, і такім чынам уратавала мяне ад 10 год турмы»
«Мысленне, што вось-вось штосьці зменіцца і мы вернемся ў краіну, правакуе не думаць, што я магу змяніць тут і цяпер»